Kat

Я вот только не понял, нафига он всю дорогу по льду ехал, если можно было свернуть на снег.

Вот фото, что сделал, пока не уехал на Чайку.

Блин, приехал на гонку, а увидел вяло едущие машины, которые пешком можно было обогнать. Пришлось разворачиваться и ехать на Чайку. Не понимаю, зачем такое вообще делать?

Это с какого извиняюсь писюна, она больше 300$ стоить будет? Я так понимаю, что нужно куму заказать массовое производство? Хотя, это как с защитами. Сначала криков было, что давай, делай, а когда я наделал, то желающие языки в попкы позасовывали, и у меня их 10 штук два года валялось. Потом на спорт порастягивали по себестоимости. Так что я уже научен своими вложениями денег.

У Свина есть телефончик Виталика, он по любому стекловолокну, или карбону. Маякни ему, он сделает. Выйдет дороже, чем 500 гривен (Он же не для себя делает), но полюбому не 300$. Это вообще на голову не налазит. А если скинитесь толпой, и сделаете матрицу на десяток человек, то будет вам счастио.

Потому что, заменить родную ляду пластиком, со стекловолокном, обойдется гривен в 300. Если красивенько, прекрасивенько, то в 500.

Наверное все же степень сжатия, а не компрессия.

Блин, фигня какая то за 300$.

Вот такие проставки и ведут к износу. Но не турбы. Мне просто интересно, что никто не задумывается. тчо на переключениях происходит без блоуофа? Как поршенек массово прибывший на побывку в циллиндры воздух тискает? Как утром в метро. А еще больше я не могу понять, зачем твинскролл на Л200. Блин, люди, вы что, на драг собрались? Туда рестриктор нужно, что бы низа поднять еще выше. Верха то нафига? Лучше полку по крутяхе отровнять, чем макс. мощность поднимать. Зачем из трактора делать спорткар? Все равно он так не поедет. Реально Мас правильно написал, скинуть ссылку на Эво клуб, поржем все вместе. Я не спорю, есть извращенцы, которые ложал пикапы на асфальт, и ставят туда турбины ведра. Но скажите мне со здравым смыслом - нафига такое делать. Есть машина целевого назначения. Хотите мощи - купите Вайпер, и поставьте туда компрессор. В Киеве уже есть парочка, выше 1000 лошадей. Думаете им легко ездить? Зато на роллоне всех рвут. И в гараж, до следующего роллона.

Дяденька, а я знаю, что поломается. Поломается Л200.

Водичку доливать не пробовал?

Ну вы в курсе. Только после завода, мотор работает как будто поршня бьют по клапанам.

Натаха, у тебя первичные появились? А вообще, прикольно было бы сделать что то вроде легкого трофи для представительниц прекрасного пола, которые не разделяют слаломы. И всем вместе им помогать, когда они на паркетниках, поедут по точкам ТР3. Причем без помощи техники. Только руцямы.

Свин, я вообщето в Сумах на Гонке был. Там гаража в полях нет. Там ветруган, и метель. Это Свин походу не в курсе.

Блин, каждый раз читаю ваши посты, и страшно идти к машине заводить. Вчера двери обмерзшие открыл с трудом, резинки попримерзали. Лед даже скребком от стекол отдираться не хотел. Завелась с полоборота. Без подогревов. Выехала без прогрева сразу, причем через огромный сугроб, и таща за собой лафет с полуторатонной Субару. В баке было литров десять соляры. Обычной, дешевой. Правда расход по трассе совсем не впечатлил. 15 литров. При скорости 90 км.ч.

Я вот написал миниотчетик. В теме по Эльбрусу, выложу пополнее, но позже. Если вкратце, то с вечера испортилась погода. С Хребта подул ветер. В низине был где то до 15 м.с. Утром поднялся до 20 м.с. Небо затянуло свинцовыми тучами. Все, кто хотел идти, отказались. Я на КПП у спасателей написал расписку, что не сунусь на хребет и Говерлу, а только погуляю по лесу. Предупредили, что бы в лесу были осторожными, потому как ветром ломает деревья. Я нацепил кошки, закутался, и пошел на Говерлу. В лесу было комфортно, и даже не холодно. Где то -7. Вышел на степную зону, снега стало по колено, постоянные переметы. Ветер стал сильным. Но терпимым. Температура скорее всего не опустилась, но от ветра стало намного холоднее. Надел балаклаву, лыжную маску, и воткнул в уши наушники. проваливаясь по колено дошел до подножия Говерлы. Начал подъем. Вошел в облако. Видимость нулевая. Ветер поднялся просто ураганный. Переметы доходили до пояса, и временами до груди. Приходилось не идти, а ползти, постоянно откапываясь. Сил отнимало очень много. Плюс дезориентация от нулевой видимости. Рядом где то был обрыв в 60 метров. Маска обмерзла, пришлось снять. Через час, взошел на Хребет, и вершину Говерляны. Дальше описывать сложно, потому как это нужно чувствовать. Взойжя на Хребет, то есть на высоту в районе 1800 метров, и поднявшись над остальными горами, я понял, что возможно могу не дойти. Ветер я не могу описать. Такого ветра в моей жизни еще не было. Стоять было невозможно. Я упирался кошками в ледяной наст, и согнувшись до земли упирался палками в торосы. Кошки медленно сползали по льду, осталяя борозды. Куртку растрепало, и обморозило. Температура на ветру по ощущениям упала в район около -40. По крайней мере ветер проходил сквозь меня, насквозь, замораживая все внутри. Изредка порывы затихали, и я мог сделать несколько шагов. Потом вновь упирался, и даже ложился, что бы немного отдышаться. На ветру дышать было невозможно. Попробуйте воткнуть шланг компрессора себе в рот, и продышаться. Поэтому я пытался пригнутьтся против ветра, и пробовать сделать несколько вдохов, уткнув голову в наст. Потом вновь делал несколько шагов. Я не знаю какой силы был ветер, но уверен, что если бы на хребте стояла машина, то ее перевернуло бы с легкостью. Потихоньку я продвигался вверх, выискивая в пурге столбы ориентиры. До вершины оставалось немного, но ветер усиливался. Я сделал несколько десятков шагов от очередного столба вверх, вновь попытался отдышаться. Но тут резкий порыв ветра, разорвал липучки капюшона, закрывающие мое лицо, и вырвав молнию, стянул капюшон с головы. Спасло то, что начало молнии было порвано давно, и Жена пришила ее нитками. На этих нитках он и остался болтаться на ветру, на манер парашюта. Ветер сразу залез под куртку, и начал стягивать шапку с головы. Я по инерции схватился за шапку, пытаясь удержать ее на голове. При этом я потярял опору на палках. Меня моментатьно сорвало ветром, и покатило вниз по склону, в сторону обрыва. Остановиться без ледоруба не было никакой возможности. Повезло, что меня вынесло на столб ориентировки. Я больно ударился об него пяткой в кошке, и потом сложился пополам в районе живота. Так я пролежал несколько минут. Было понятно, что идти дальше было невозможно. Нога болела, капюшон болтался, и дышать было очень сложно. Понять откуда я пришел, тоже не было никакой возможности. Мимо меня на бешеной скорости проносились обрывки темных облаков. Где то сверху было голубое небо, и изредка пробивались светлые солнечные лучи. Немного обморозил лицо и пальцы рук.

Прочитал на форуме по Карпатам. Как раз те же числа.

Те же яйца, только в профиль. Ну дизайнерам руки пообрывать нужно.

Вот именно вариант, что парусность возрастает и есть. Лучше когжа меньше, но лучше.

Да вам ребята спасибо. Главное, что бы было для кого писать. А чвства стихии очень интересные. Рекомендую попробовать. Но только далеко не уходить, и желательно идти в связке с ледорубами.

Напоминаю, что летом приглашаю желающих на Кавказ. Кто захочет и сможет, то на Эльбрус, кто нет, то перевал ВЦСПС, Обсерватория, Скалы Пастуххова. Там пейзажей на весь год хватит делиться впечатлениями.

Не ожидал, что за день так заметет. В Пятнуцу товарищ ходил, и сказал, что наст утоптаный. Но не зашел, так как на склоне над пропастью, были ледяные торосы, а у него кошек не было. Но за день, погода поменялась координально. на склоне Говерляны переметы выше метра, а на хребете сплошной ледник, с ветром. А вообще сейчас подумал, и все равно не взял бы снегоступы. Они громоздкие, зоть и легкие. Продвижение по пухляку отнимает много сил, но оно возможно. Лыжи думал, но в лыжных ботах кошмарно ходить. Я как то пробовал пройти вверх около километра. Ну его подальше. В итоге, если брать, то рюкзак будет забит. Кстати, у меня на темляках задних, есть крепы для лыж. Так что можно не на веревке, а в кюкзаку прикрутить.

Да, нужно на бигборды смотреть почаще. А такую красненькую, я и сам себе сделаю для определенных целей.

Вот, дописал полный отчет. И фото разобрал. В Пятницу утром, я проснулся, и, сладко потянувшись, подошел к окну. Отдернув оконную штору, пришлось прищуриться, так как утренний лучик яркого солнца, игриво пробежал по лицу, и заглянул в глаза. Вдалеке виднелся Черногорский Хребет, с величественно возвышающимися над ним, Говерлой, и Петросом. Погода была отличной, и гора монументально застыла, на фоне голубого неба. Я взял в руки лыжи, и, улыбнувшись горе, сказал: - До завтра. Сегодня оставался еще один день катания на лыжах, а Субботу я планировал посвятить проходу по Черногорскому Хребту, с заходом на Говерлу. На улице стояла та славная погода, про которую поэт изрек: - Мороз и Солнце, день чудесный. И действительно, мороз был в районе – 12 градусов, а мне хотелось раздеться, так как солнце жарило немилосердно. Пока я паковал экипировку в машину, подошли ребята, и сказали, что на вечер объявлено штормовое предупреждение, с ветром до 25 метров в секунду, и что моя затея с прогулкой по хребту, под серьезной угрозой. Я в ответ только рассмеялся, и показал рукой на чистое небо. Катание было отменным, и день незаметно пролетел. Вечером я бодро закинул лыжи в кузов, и поехал к месту стоянки. Паркуясь возле елок, я заметил, что деревья неспокойны. Открыв дверь, я понял причину такого волнения. На улице дул ветер. Причем такой, что чуть ли не вырвал дверь из моих рук. Подняв голову вверх, я не увидел привычного уже за пять дней хребта. Он был затянут свинцовыми тучами. А на горизонте садилось солнце, заливая все вокруг багряным заревом. Народная примета гласит, что если закат нестерпимо красный, то жди плохую погоду на утро. Но, ложась спать, я все же думал, что утром все же распогодится. Проснувшись, и подойдя к окну, я понял, что ожидания не оправдались. На улице была настоящая пурга. Машину просто замело. Ветер завывал, и поднимал в воздух тысячи снежинок. Я оделся, и пошел к автомобилю. Пока я прогревался, и очищал кузов от снега, то порядком замерз. Ветер залезал во все щели, и бросал в лицо снежную крупу. Не скрою, мне было ужасно приятно, оказаться в салоне, и подставить замерзшие ладони под дефлекторы с теплым воздухом. Включенные фары разогнали утреннюю мглу, и машина весело урча мотором, выехала в распахнутые ворота. За ночь на дорогу намело немало переметов, и всю дорогу до «Заросляка» укрывал слой льда и снега. Вскоре показался и шлагбаум перед подъемом на спортивную базу. Тут нас и ждал экипаж, приехавший из Киева. Олег, и Ваня, со своими девочками. Быстро поздоровавшись, я нырнул в будку, и зарегистрировал группу из 6 человек. Кстати, стоимость с Нового Года возросла с 15, до 25 гривен с человека. Ну, и, разумеется, войдя внутрь, на меня упал удивленный взгляд спасателя. - Куда собрались? – Спасатель недоуменно уставился на меня, перекидывая на листке бумаги огрызок карандаша. Понимая, что нужно как-то лавировать, я начал длинную тираду о том, что мы ехали из Киева, потому что думали, что будет хорошая погода, и планировали взойти на Хребет. - Об этом не может быть и речи – спасатель, сказал эти слова тоном, не терпящим возражений. Наверху ветер больше 100 км.ч. Этой ночью в обрыв сорвало парня из Молдавии. Он смог дозвониться спасателям. Пошли Ворохтинские, но одного в связке тоже сорвало, и поисковые работы прекратили, до того, как стихнет ветер. Сейчас же ветер не стих. Я внимательно смотрел в глаза спасателя, решая, насколько он меня пугает, и сколько правды в его словах. Он взгляда не отводил, и изучал оппонента. Через секунду, он стукнул карандашом по листку бумаги, и придвинул его ко мне. - Пиши расписку за группу, иначе не пущу. Пришлось подчиниться, и я под диктовку, начал выводить каракули о том, что, дескать я, как старший, в количестве 6 человек обязуюсь подняться на спортивную базу «Заросляк», и провести некоторое время в лесу. Из леса выходить не буду, и не в коем случае не полезу на Черногорский Хребет, и на гору Говерла. В конце, как водится, я поставил дату, и расписался. Спасатель внимательно изучил расписку, и удовлетворенно хмыкнув, поднял шлагбаум. - В лесу тоже осторожней – вдогонку крикнул он – Ветром ломает деревья. Внимательно смотрите вверх. Я понимающе закивал головой, и поехал вверх. Олег на «Мазде», ехал сзади. Дорога была почищена, но обледенелая. В конце, перед парковкой у базы, снега было больше. «Мазда» застряла. Решили зацепить ее лебедкой, и подтянуть. Но не тут то было. От мороза трос лебедки примерз к барабану, и никак не хотел разматываться. Общими усилиями, все же отодрали его от насиженного места, и выдернули пузотерку, из снежного плена. Парковка была уже рядом. Дальше только пешком. Альтиметр в машине застыл на отметке 1250 метров. В лесной зоне было более менее спокойно. И даже не холодно. До десяти градусов мороза. Ветер раскачивал верхушки деревьев, но у корней он был довольно щадящим. Поговорив с ребятами, решили, что они действительно прогуляются по лесу. Я же решил все же пойти на восхождение. Туго затянув кошки, и положив за пазуху виндстоппер, и балаклаву, я закинул рюкзак с термосом за спину, и, проверив работу фонаря, двинулся в путь. Вокруг была сплошная красота. Дивные краски зимнего леса. Тропинка была хорошо натоптана, да и метки на деревьях читались изумительно. Поэтому подъем был совершенно неутомительным. Единственно, что настораживало, так это то, что с каждым набранным метром, деревья качались все больше и больше. Вскоре они уже не шуршали своими кронами, а гудели и скрипели, словно предупреждали об опасности. К 1650 метрам, деревья великаны поредели, и вскоре я вышел на луговую зону. Однако привычных для взора кустов морошки, я не обнаружил. Впрочем, как и четко натоптанной тропы. Зато я обнаружил сильный ветер. В глаза сразу насыпало ледяной крупы. Идти стало сложнее. Ноги увязали в снегу по колено. В совокупности с ветром, это было не очень приятно. Выбрав одинокую елку, я спрятался за ней от ветра, и принялся утепляться. На голову натянул балаклаву, сверху надел лыжную маску, накинул поверх всего капюшон, и закрыл нижнюю его часть рукавами на липучках. В уши воткнул наушники, и включил на мобильном музыку, поставив случайные композиции. Шум ветра сменился музыкой, и я двинулся дальше в относительном комфорте, к подножию Говерляны. Но все же, удовольствия как от ходьбы по лесу, я уже не получал. Ветер налетал порывами, и сбивал темп. Впрочем, основным препятствием был глубокий мягкий снег. Я проваливался в него по колено, и стоило немало усилий, что бы передвигаться по такому покрытию. Видимость резко упала, и я уже шел просто наугад. Вскоре передо мной встала стена. Вот и дошел до подножия. Сделав пару глубоких вдохов, я двинулся вверх. Однако я не рассчитывал, что будет настолько глубоко. Снег временами доходил до пояса, а иногда и до груди. Приходилось ложиться на наст, и буквально выползать из снежных ловушек. Встав на колени, и нащупав твердый наст, я поднимался, и через несколько шагов вновь проваливался. И это все на пятидесятиградусном подъеме. От таких упражнений на снегу, дыхание быстро сбилось, и я порядком вспотел. Ветер усиливался, с каждым пройденным метром, и температура заметно падала. Но я не собирался сдаваться. Монотонно я выползал из очередного провала, и, сделав несколько шагов, проваливался вновь. Старался привести дыхание в норму, и вновь вылезал на твердый наст. Вскоре слева, в обрывках облаков появился первый столб ориентировки. Его вид, придал мне силы. Я, прямо таки с нескрываемым удовольствием в два приема, преодолел сотню метров, и остановился рядом со столбом. Однако его замело. Столбик то 2.5 метра. А тут торчит вверх все то метр с кепкой. Много снега, слишком много. Передохнув, я двинулся дальше. Вскоре появился второй столб, а потом и третий. Коварный обрыв остался левее, и каждый столб, я встречал прямо таки с восторгом, как старого, и верного друга. Вскоре, в клубах облаков я увидел каменный столбик. Значит еще немного, и я уже поднимусь на Черногорский хребет. А именно на вершину Говерляны. Заветные 1850 метров. Всего 200 метров вверх, и вершина самой высокой горы в Украине. Не обращая внимания на ветер, я рванул к столбику, обозначавшему вершину Говерляны, и выход на Черногорский Хребет. Вскоре я уже стоял на вершине. Но слово стоял, нужно написать с натяжкой. Впрочем, как и ранее написанную фразу: «Не обращая внимания на ветер». Собственно, как только я поднялся на хребет, я в полной мере ощутил на себе силу стихии. Ветер был ураганным. Жители города не могут в полной мере понять, что же это такое. Не знаю, какова была скорость ветра в математических цифрах, равно как и опустившаяся температура. Могу только описать свои чувства. Выйдя на хребет, у меня их было много. Во-первых, пришлось снять маску, так как она моментально обледенела, во вторых, шум ветра был таким, что полностью заглушил музыку в наушниках. Дальше – больше. Я не мог нормально дышать, потому что ветер под давлением врывался мне в легкие, и начисто сбивал дыхание. Грубо говоря, я не мог нормально выдохнуть. Попробуйте засунуть шланг компрессора себе в рот, и открутите вентиль на полную. Плюс ко всему, еще и заморозьте ресивер со сжатым воздухом. Думаю, тогда картина будет похожей. Температура воздуха тоже не поддается описанию. В совокупности с ураганным ветром, она дает потрясающий эффект. Такое чувство, что ветер разносит холод по всему телу, медленно замораживая все внутренние органы. Куртка и термобелье, нисколько не препятствуют этому процессу. Ледяной ветер просто входит в ваше тело спереди, и, проморозив все внутренности, легко выходит сзади. Лицо без маски, моментально замерзло, а на бровях, образовались сосульки. Плюс ко всему, начала не выдерживать одежда. Куртка и штаны раздулись, и покрылись коркой льда. Капюшон начал напоминать негнущийся гермошлем, молнии отказались работать. Сидушка туриста на резинке, перехлестнулась пополам, и сползла на ноги. Резинка растянулась, и маленький каремат, натянуло на добрых полметра от меня. Ветер был настолько сильным, что просто впрессовывал ледяную крошку, в открытое лицо. Глаза открыть не было никакой возможности. Как только я пытался посмотреть вперед, в глаза моментально впивались тысячи ледяных иголок. Но все же главной проблемой оказалось совсем иное. А именно, неспособность передвигаться. Я стоял, согнувшись почти до земли, вбив, кошки в ледяные торосы, и упершись палками в ледяной наст. В добавок ко всему, в наушниках, почему то особенно громко, пересиливая порывы ветра начала играть композиция AC/DC «Highway To Hell». Я, как только мог, старался уменьшить парусность, но кошки медленно сползали по склону, делая во льду глубокие борозды. Каждая попытка сделать шаг, заканчивалась потерей равновесия. Я стоял, под порывами ветра, не в силах ни продышаться, ни сдвинуться с места, замерзающий, и полностью дезориентированный. Появилось чувство паники. Подавив его, я уперся ногами в столб, и лег на лед. Так стало легче, и появилась возможность продышаться, и успокоиться. Так же из такого положения можно было смотреть вперед, прикрыв лицо руками. Приведя дыхание в норму, и определив направление, я на манер пружины распрямился, и, выждав, когда порывы станут немного меньше, сделал несколько шагов. Потом еще и еще. Я замерзал, и движение мне было просто необходимо. Довольно быстро я миновал пологую часть Говерляны, и вскоре передо мной встал крутой подъем на Говерлу. Рядом стоял столб ориентировки. Я снова лег, и снова продышался. Встал, и пошел вверх. Дошел до обмерзшей глыбы. Снова лег, и снова встал, пытаясь в тумане выискать следующий ориентир. Но что бы его увидеть, нужно было пройти несколько десятков шагов. И так снова и снова. С каждым шагом вверх, ветер все усиливался, а температура падала. Постепенно я выходил из грозового фронта. Сверху изредка было видно голубое чистое небо, а темные облака стали полупрозрачными, и обрели очертания. Они проносились мимо меня, на огромной скорости, и улетали вдаль, как черные всадники, на фоне голубого неба. Чувство высоты я уже давно потерял. Но вершина должна была быть уже недалеко. На склоне Говерлы не было снежных переметов. Был только твердый ледяной наст. Снег на таком ветру просто не смог бы удержаться. Я шел, стараясь как можно глубже вбивать кошки в лед, но все равно, они предательски сползали, как только я ненадолго останавливался. Продышавшись, около очередного столба, я двинулся выше, и, сделав несколько десятков шагов вверх, поднял голову, высматривая в бешеном хороводе туч, спасительный столбик. И тут произошло неожиданное. Очередным порывом ветра, разорвало липучки капюшона, закрывающие лицо. Капюшон в одну секунду стянуло с головы, и, порвав все липучки, вырвало молнию. Удержало его только то, что когда- то молния уже расходилась, и жена пришила ее намертво с одной стороны. На этих нитках, он и остался болтаться. Сразу за капюшоном, ветер потащил с головы и шапку. Я по инерции схватился за голову руками, прижимая шапку к голове. Разумеется, в этот момент я перестал упираться палками в ледяной склон. Все произошло просто моментально. Ветер сбил меня с ног, и поволок вниз по склону, в сторону обрыва. Не имея с собой ледоруба, я никак не мог остановить это безумное качение. Время замедлилось, и я чувствовал каждый переворот, и каждый удар об торос. Сколько все это продолжалось, я не могу сказать. Неожиданно, я почувствовал сильный удар в пятку, и почти моментально удар в живот, перебивший, и без того, затрудненное дыхание. Некоторое время, я лежал, пытаясь понять, что произошло. Оказалось, что меня сбросило на столбик ориентировки, и закрутило на нем, сложив пополам. Пятка от удара болела. Капюшон болтался, как парашют за истребителем на посадке. Я посмотрел наверх, и понял, что, вновь подниматься я уже не смогу. Поэтому, упершись спиной в столб, я как смог замотал капюшон вокруг головы, и достал фотоаппарат, что бы зафиксировать наивысшую точку, куда я дошел. Но, включив питание, ничего не произошло. Объектив не выезжал. Он просто примерз. Окно настроек, было покрыто полу сантиметровым слоем льда. Я попробовал постучать по аппарату, стараясь выбить объектив наружу, но понял, что с каждой минутой, фото машина, все больше напоминает мне ледяную сосульку. Оставив попытки фотографического искусства, я сосредоточился на спуске. Посмотрев вниз, я понял, что это будет совсем не просто. Идти вверх, сопротивляясь ветру, это одно, а ползти вниз, будучи подталкиваемым ветром сзади, это совсем другое. Тем более, что моих следов на льду, совершенно не было видно, а идти, на таком ветру, нужно было не ровно вниз, а траверсами. Обдумав план спуска, и посмотрев на скрытую в тумане вершину, я двинулся в обратный путь. Петляя то вправо, то влево, я спускался, ощущая толчки ветра в спину. Несколько раз порывы были настолько сильными, что я почти падал, и только чудом сохранял равновесие. Вскоре появился бетонный столбик хребта, и я вздохнул с облегчением. Через несколько минут, я сделал несколько шагов вниз с хребта. Ветер сразу утих, словно его и не было. Нет, конечно, он остался, бросая снежную крупу в глаза, и забираясь за шиворот. Но он был для меня уже просто легким бризом. Да и снег тут был уже глубоким и мягким. Провалившись по колено, я поправил растянутый и перекрученный каремат, каким то чудом не оторвавшийся от меня на ветру, и вполне довольный уселся в снег. Стянул со спины рюкзак, и решил выпить чая. Но не тут то было. Пальцы у меня обмерзли, и сколько я не пытался расстегнуть промерзшую молнию, достать термос у меня так и не получилось. Пришлось закинуть рюкзак за спину, и продолжать спуск. Спускаться было монотонно. Постоянные провалы в снег по пояс раздражали. В итоге, я решил спуститься на каремате. Реально получилось быстро. Скользил он довольно шустро, а тормозил, и поворачивал я задниками кошек. Буквально через пару минут, я был уже у подножия. Совершенно не утомительно, и даже приятно. Дальше уже было совсем просто. Немного побродив по колено в снегу, от елки к елке, я вскоре нашел на одной из них, долгожданную метку маршрута. От нее, пошел к лесу, и вскоре был уже под тихой и безветренной крышей из деревьев. Тут я уселся на поваленный ствол дерева, и принялся стаскивать с ног кошки. Было не просто. Обмороженные деревянные пальцы никак не могли распутать заледеневшие веревки. Но все же вскоре, мои усилия дали результат, и я привязал кошки, к шлейкам лыжных палок. Когда я готов был идти дальше, то мое внимание привлек далекий смех. Я прислушался. Нет, мне не показалось. Вскоре ко мне навстречу вышли трое путников. Парень, с ледорубом в руке, и две милые девушки. Они с любопытством начали меня разглядывать. Потом парень подошел, и протянул мне руку. Я ответил на рукопожатие. Его рука была теплая, и мне хотелось подольше ее не отпускать. Он, поморщился, внимательно посмотрел мне в глаза, и спросил: - Сильно холодно наверху? - Сильно – честно ответил я – и ветер просто ураганный. - А как видимость? - Практически нулевая. - Зашел наверх? - Нет – я отрицательно покачал головой – меня сорвало, пришлось спускаться. - А на хребет можно подняться? - Да, туда не сложно, но думаю, что с девочками туда не стоит соваться. Как только поднимитесь, сразу может сдуть, а на подъеме снега девчонкам может быть даже по шею. Парень обернулся, и с сомнением посмотрел на своих спутниц. Те же были полны решимости. - Ну так мы идем дальше? – защебетала одна. - Ветер то не сильно дует – поддержала спутницу вторая. Тут я не выдержал. - Девочки, посмотрите на меня. На лицо, на одежду, в конце концов. Посмотрите, и подумайте, что там наверху. Не имея больше желания на общение, я пожелал им удачи, и двинулся вниз. Идти по утоптанному насту, да еще и без тяжелых кошек, было легко и приятно. Но я спешил. Пальцы уже плохо ощущались, да и лицо горело, как натертое перцем. Вскоре я спустился к «Заросляку», и увидел на стоянке УАЗ Буханку. Подошел, и попросился погреться. Старый, усатый вуйко, открыл дверь, и жестом пригласил внутрь. Пока я отогревал руки, он молча разглядывал меня. Потом спросил: - Далэко був? - Не дошел немного до вершины. - Та то зрозумило, там зараз таке твориться. То сам Чорт Женыться. Оказалось, что это спасатель из Ворохты. Ждет там сотрудников с метеостанции. Он спросил, не слышал ли я криков из обрыва. Я сказал, что я в наушниках шел, и даже музыки в них практически не слышал. Он покачал головой, и задумчиво сказал в никуда: - Я все понимаю. Понимаю, зачем люди идут в горы. Даже в такую погоду. 8.02.2011. (С) ВалерКат.

А ХайЛюкс не? Жаль официалов нету.